Трудовая теория стоимости

Содержание 2 стр. 1. Введение 3-5 стр. 2. Трудовая теория стоимости 5-26 стр. I. Петти 5-8 стр. II. Смит 8-11 стр. III. Рикардо 11-20 стр. IV. Маркс 20-26 стр. 3. Альтернативные теории стоимости 26-33 стр. 4. Заключение 33-34 стр.

Список литературы 35 стр.

Введение. В своей работе я попыталась рассмотреть суть и историческое развитие трудовой теории стоимости, которая является одной из основный теорий стоимости в современной экономической науке. А также попытатся сравнить ее с альтернативными ей теориями.

Трудовая теория стоимости существовала еще задолго до Маркса.

Первым этот вопрос поднял Ульям Петти, затем продолжил разработку теории Адам Смит, потом Давид Рикардо, а Маркс окончательно оформил трудовую теорию стоимости. У. Петти установил, что в основе пропорции обмена лежит равенство труда, рабочего времени, которое затрачено на сопоставляемые товары. Но под стоимостью Петти подразумевает только труд, затраченный на производство серебра. А. Смит, углубляя идеи Петти, пришел к самому широкому обобщению: “Труд является единственным всеобщим, равно как и единственным точным мерилом стоимости, или единственной мерой, посредством которой мы можем сравнивать между собой стоимость различных товаров во все времена и во всех местах”. Но он считал, что эта теория справедлива лишь в простом товарном производстве.

Другое его мнение в том, что стоимость, а значит и цена состоят из затрат труда, и прибавочной стоимости. Д. Рикардо построил более логичную теорию, чем у Смита. Он считал, что в стоимости товара следует учитывать не только, затраты труда на его производство, но и затраты труда на производство средств производства с помощью которых производится данный товар, а также затраты труда на производство материалов. К. Маркс закончил формирование трудовой теории стоимости. Он учел при рассмотрении стоимости двойственный характер труда.

Разрешил все противоречья, четко разделил меновую и потребительную стоимости и превратил трудовую теорию стоимости в целостную систему.

Основное содержание трудовой теории стоимости можно кратко выразить в следующих положениях.

Первое положение.

Разнородные продукты рыночного обмена имеют одинаковое внутреннее содержание – стоимость.

Поэтому они могут приравниваться друг к другу в определенной меновой пропорции.

Второе положение.

Стоимость всех товаров создается общественным трудом товаропроизводителей. Этот труд является общественным потому, что изготовитель рыночного продукта работает не на себя, а создает полезную вещь для других членов общества. Стало быть, стоимость – воплощенный в товаре общественный труд. А равенство продуктов по их стоимости означает, что в них заключено одинаковое количество труда.

Третье положение. Сам труд, образующий стоимость, различается по его сложности или качеству. Можно выделить простой (требующий наименьшей подготовки) и сложный (квалифицированный) труд. На последний предварительно затрачиваются время, усилия человека, чтобы приобрести нужные трудовые навыки и знания.

Поэтому 1 ч сложного труда непосредственно не равен 1 ч простого труда.

Однако при рыночном обмене вещей происходит так называемая редукция труда: 1 ч сложного труда сводится к нескольким часам простого труда. Ведь на рынке изделия квалифицированной деятельности благодаря стоимости приравниваются к продуктам простого труда. К. Маркс дал такое толкование редукции труда: “Простой средний труд, хотя и носит различный характер в различных странах и в различные культурные эпохи, тем не менее, для каждого определенного общества есть нечто данное.

Сравнительно сложный труд означает только возведенный в степень, или, скорее, помноженный, простой труд … Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда”. Четвертое положение. Труд имеет внутреннее мерило – рабочее время. Если труд является одинаковым по качеству, то он количественно измеряется протяженностью во времени.

Очевидно, что рабочее время, приходящееся на единицу продукции, неодинаково по величине у разных производителей, выпускающих одни и те же конкретные блага. Как же в таком случае, – по какому экономическому закону – развивается товарное хозяйство? Таким является закон стоимости. Он выражает такую объективную потребность, чтобы стоимость товара определялась общественно необходимым рабочим временем. Это то рабочее время, которое затрачивается на изготовление продуктов при: а) общественно нормальным (господствующем) состояние производства; б) средней квалификации работников; в) средней интенсивности труда. Такое время обычно затрачивает при создании товара большинство производителей, те среднее время. Но при ограниченных природных факторах (например, в сельском хозяйстве или в добывающих отраслях промышленности) общественно нормальными могут быть и худшие условия хозяйствования. 2. Трудовая теория стоимости. I. Петти. Ульям Петти считается по праву первым профессиональным экономистом, в современном смысле этого слова. Он жил в Англии в 17-ом веке. Но как обычно бывает, он не осознавал того, что он является первооткрывателем. Самое большое, что он приписывал себе, - это изобретение политической арифметики (статистики). В этом видели его главную заслугу и современники. В действительности он сделал также нечто иное: своими высказываниями, как бы, между прочим, мыслями о стоимости, ренте, заработной плате, разделении труда и деньгах он заложил основы научной политической экономии. Также Петти можно считать основателем трудовой теории стоимости. Самым важным экономическим сочинением Петти считается “Трактат о налогах и сборах”. Петти в полной мере был открыт для науки лишь Марксом.

Только Маркс, по-новому осветив всю историю политической экономии своим материалистическим и классовым анализом, показал подлинное место, которое занимает в ней гениальный англичанин. Петти – родоначальник буржуазной классовой политической экономии, которая перешла к анализу внутренних закономерностей капиталистического способа производства, к поискам закона его движения. Через 200 лет Карл Маркс писал о “Трактате”: “В рассматриваемом нами произведении Петти по сути дела определяет стоимость товаров сравнительным количеством содержащегося в них труда. В свою очередь, “от определения стоимости зависит и определение прибавочной стоимости”. В этих словах Маркса в самой сжатой форме выражена суть научного достижения английского мыслителя.

Приведем один известный пример из “Трактата” Петти. “Предположим, что некто занимается производством зерна. Часть произведенного им продукта вновь пойдет на семена, часть будет потрачена на удовлетворение им собственных потребностей (в том числе путем обмена), а остаток хлеба составляет единственную и истинную земельную ренту”. Здесь намечено деление продукта и его стоимости на три основные части: 1) часть, представляющую возмещение затраченных средств производства, в данном случае семя; 2) часть, необходимую для поддержания жизни работника и его семьи, и 3) избыток или чистый доход. Эта последняя часть соответствует введенным Марксом понятием прибавочного продукта и прибавочной стоимости.

Любопытно, что в составе издержек средств производства Петти опускает другие затраты, помимо семян: навоз, износ лошади, плуга, серпа т. п. Эти затраты не возмещаются зерном в натуре (поэтому Петти, возможно, не учитывает их), но должны быть возмещены по стоимости.

Скажем, через 10 лет пахарю потребуется новая лошадь. Из каждого годового урожая он должен удерживать какую-то часть стоимости для последующей покупки этой лошади.

Заметим также, что здесь речь идет о производстве без наемного труда.

Отчасти это можно объяснить тем, что Петти стремится сделать свою “модель” возможно более простой и наглядной. Но вернее всего то, что простое товарное производство (на своей земле, своими орудиями и без найма рабочих) в его времена имело большое значение, преобладая над капиталистически организованным хозяйством. Долее Петти ставит вопрос: “…какому количеству английских денег может равняться по своей стоимости этот хлеб или эта рента? Я отвечаю: такому количеству денег, которое в течение одинакового времени приобретает за вычетом своих издержек производства кто-нибудь другой, если он всецело отдается производству денег, т. е. предположим, что кто-нибудь другой отправляется в страну серебра, добывая там этот металл, очищает его, доставляет его на место производства хлеба первым, чеканит тут из этого серебра монету и т. д.

Предположим далее, что этот индивидуум в течение того времени, которое он посвящает добыванию серебра, приобретает также средства, нужные для своего пропитания, одежды и т. д. Тогда серебро одного должно быть равно по стоимости хлебу другого; если первого имеется, например 20 унций, а последнего 20 бушелей, то унция серебра будет представлять собой цену бушеля хлеба”. Очевидно, что приравнивание по стоимости частей зерна и серебра, представляющих собой прибавочный продукт, равносильно приравниванию всего валового продукта. Ведь эти последние 20 бушелей зерна ничем не отличаются от остальных, скажем 30 бушелей, которые возмещают семена и составляют пропитание земледельца. Это же относится и к 20 унциям серебра, о которых выше идет речь. В другом месте Петти выражает трудовую теорию стоимости в чистом виде: “Если кто-нибудь может добыть их перуанской почвы и доставить в Лондон одну унцию серебра в то же самое время, в течение которого он в состоянии произвести один бушель хлеба, то первая представляет собой естественную цену другого…” Итак, Петти, по существу, формулирует закон стоимости. Он понимает, что этот закон действует крайне сложным образом, лишь как общая тенденция. Это выражается в следующих поистине удивительных фразах: “Я утверждаю, что именно в этом состоит основа сравнения и сопоставления стоимостей. Но я признаю, что развивающаяся на этой основе надстройка очень разнообразна и сложна”. Между меновой стоимостью, величина которой определяется затратами труда, и реальной рыночной ценой – множество посредствующих звеньев, которые безмерно усложняют процесс ценообразования. С необычной прозорливостью Петти называет некоторые ценообразующие факторы, с которыми приходиться считаться современным экономистам и плановикам: влияние товаров-заменителей, товаров-новинок, мод, подражания, традиций потребления. Петти делает первые шаги на пути анализа самого труда, создающего стоимость. Ведь каждый конкретный вид труда создает только конкретное благо, потребительную стоимость: труд земледельца – зерно, труд ткача – полотно и т. д. Но в любом виде труда есть что-то общее, делающее все виды труда сравнимыми, а эти блага – товарами, меновыми стоимостями: затраты рабочего времени как такового, затраты производительной энергии работника вообще. Петти был в истории экономической науки первым, кто стал прокладывать путь к идее абстрактного труда, которая легла в основу марксисткой теории стоимости. Было бы странно искать у зачинателя и первооткрывателя какую-то стройную и законченную экономическую теорию.

Опутанный меркантелисткими представлениями, он еще не может отделаться от иллюзий, что труд в добыче драгоценных металлов – это все же какой-то особый труд, наиболее непосредственно создающий стоимость. Петти не может отделить меновую стоимость, которая наиболее наглядно воплощается в этих металлах, от самой субстанции стоимости – затрат всеобщего человеческого абстрактного труда. У него нет сколько-нибудь ясного понятия о том, что величина стоимости определяется затратами общественно необходимого труда, типичными и средними для данного уровня хозяйства.

Затраты труда, превышающие общественно необходимые, пропадают даром, не создают стоимость.

Многое с точки зрения последующего развития науки можно признать у Петти слабым и прямо ошибочным. Но разве это главное? Главное то, что Петти твердо стоит на избранной им позиции – трудовой теории стоимости – и успешно применяет ее ко многим конкретным проблемам. II. Смит.

Потребности эпохи рождают нужного человека.

Будучи обусловлена развитием самого капиталистического хозяйства, политическая экономия в Англии достигла такой стадии, когда возникла необходимость создания системы, необходимость упорядочения и обобщения экономических знаний. Смит был человеком и ученым, которому такая задача оказалась по плечу. Этот шотландец счастливо сочетал в себе способности абстрактного мышления с умением живо рассказывать о конкретных вещах.

Энциклопедическую ученость – с исключительной добросовестностью и научной честностью.

Умение пользовать идеи других ученых – с большой самостоятельностью и критичностью мысли.

Научную и гражданскую смелость – с профессорской уравновешенностью и систематичностью. В Лондоне в марте 1776 года вышла в свет одна из самых замечательных книг в истории политической экономии: “Исследование о природе и причинах богатства народов”. В основу своего исследования Адам Смит положил трудовую теорию стоимости, считая законом определения стоимости затраченным на производство товара трудом и обмен товаров соответственно заключенному в них количеству труда.

Вместе с тем им была предпринята попытка продвинуться от исходной, простейшей формулировки трудовой теории стоимости к анализу реальной системы товарно-денежного обмена и ценообразования в условиях капитализма свободной конкуренции.

Трактуя проблему стоимости с недостижимой для него научной глубиной и основательностью, Смит, тем не менее, натолкнулся на неразрешимые противоречья. Смит с большей четкостью, чем кто-либо до него, определил и разграничил меновую и потребительную стоимость товара. Он признал равнозначность всех видов производительного труда как создателя и конечного мерила стоимости, показал закономерность того, что стоимость непременно должна выражаться в меновых пропорциях, в количественном отношении обмена товарами, а при достаточно развитом товарном производстве – в деньгах.

Однако Смит не исследовал труд как субстанцию стоимости. Он не различал процесс труда как фактор создания и перенесения стоимости, поскольку все его внимание было направлено на меновую стоимость, на количественную меру стоимости, как она проявляется в меновых пропорциях, в конечном счете – в ценах. Смит понимал, что величина стоимости определяется не фактическими затратами труда отдельного товаропроизводителя, а теми затратами, которые в среднем необходимы для данного состояния производства. Он отмечал также, что квалифицированный и сложный труд создает в единицу времени больше стоимости, чем неквалифицированный и простой, и может быть сведен к последнему по средствам некоторых коэффициентов. У него намечалось понятие редукции труда. О дальнейшем развитии Смитом теории стоимости свидетельствовало разграничение естественной и рыночной цен товара, причем первая трактовалась сначала как денежное выражение стоимости. Она “как бы представляла собой центральную цену, к которой постоянно тяготеют цены всех товаров, - писал Смит. – Различные случайные обстоятельства могут иногда держать их на значительно более высоком уровне и иногда несколько понижать их по сравнению с нею. Но каковы бы ни были препятствия, которые отклоняют цены от этого устойчивого центра, они постоянно тяготеют к нему”. Смит положил начало исследованию конкретных факторов, вызывающих отклонение цен от стоимости. Это, в частности, открывало возможности для исследования спроса и предложения как факторов ценообразования, роли разного рода монополий.

Однако Смит был не последователен в изложении своей теории стоимости.

Действительно, как писал Маркс, мы находим у Смита “не только два, но целых три, а, говоря совсем точно – даже четыре резко противоположных взгляда на стоимость, которые мирно располагаются у него рядом или переплетаются друг с другом”. По-видимому, основная причина этого заключается в том, что Смит не мог найти удовлетворительных с точки зрения научной логики связей между трудовой теорией стоимости, как она сложилась в то время и как она была им зафиксирована, и сложностью конкретных процессов капиталистической экономики. Не находя этих связей, он стал варьировать и приспосабливать исходную концепцию.

Прежде всего, наряду со стоимостью, определяемой количеством заключенного в товаре необходимого труда (первый и основной взгляд), он ввел второе понятие, где стоимость определяется количеством труда, которое можно купить на данный товар. В условиях простого товарного хозяйства, когда нет наемного труда и производители товаров работают на принадлежащих им средствах производства, это по величине одно и то же. Ткач, скажем, обменивает кусок сукна не сапоги. Можно сказать, что кусок сукна стоит пары сапог, а можно – что он стоит труда сапожника за то время, пока он изготовлял эти сапоги. Но количественное совпадение не служит доказательством тождества, так как стоимость данного товара может быть количественно определена только одним-единственным способом – в известном количестве другого товара. Смит совсем потерял почву под ногами, когда попытался применить это свое второе толкование стоимости к капиталистическому производству. Если сапожник работает на капиталиста, то стоимость произведенных им сапог и “стоимость его труда”, то, что он получает за этот труд, - совершенно разные вещи.

Выходит, что наниматель, купив труд рабочего (как показал Маркс, в действительности покупается рабочая сила, способность к труду), получает большую стоимость, чем платит за этот труд. Смит не смог объяснить это явление с позиции трудовой теории стоимости и сделал неверный вывод, что стоимость определяется трудом только в “первобытном состоянии общества”, когда не было капиталистов и наемных рабочих, т. е., в терминах Маркса, при простом товарном производстве. Для условий капитализма Смит сконструировал третий вариант теории стоимости: он решил, что стоимость товара просто складывается из издержек, включая заработную плату рабочих и прибыль капиталиста. Его ободряло и то, что эта теория стоимости, казалось, объясняла явление средней прибыли на капитал, “естественную норму прибыли”, как он выражался. Смит просто отождествил стоимость с ценой производства, не видя между ними сложных посредствующих звеньев. Это была “теория издержек производства”, которой суждено было играть важную роль в течение следующего столетия. Смит встал здесь на практическую точку зрения капиталиста, которому действительно представляется, что цена его товара в основном определяется издержками и средней прибылью, а в каждый данный момент также спросом и предложением. Такая концепция стоимости открывала простор для того, что бы изображать труд, капитал и землю как равноправных создателей стоимости. Этот вывод из Смита скоро и сделал Сей и другие экономисты, стремящиеся использовать политическую экономию для защиты интересов капиталистов и землевладельцев. III. Рикардо.

Составной частью теории стоимости Рикардо является критика им ненаучных представлений по данной проблеме. Эта теория, собственно, и выросла из такой критики.

Рикардо обстоятельно, аргументировано, критически рассмотрел целый ряд теорий стоимости и отверг их одну за другой.

Особое внимание при этом Рикардо уделил ненаучному варианту трудовой теории стоимости Смита.

Соответственно двойственности применяемого Смитом метода он разработал и двойственную теорию стоимости. С одной стороны, Смит приходил к правильному в целом выводу о том, что стоимость товаров определяется трудом, затраченным на их производство. С другой стороны, Смиту представлялось, что можно определить стоимость товаров и тем трудом, который “покупается на этот товар”. По Смиту, это тождественные определения.

Рикардо решительно выступил против второго, ненаучного определения стоимости Смита. Он показал, что это отнюдь не тождественные позиции, что вторая точка зрения Смита не соответствует действительности. “Будь это действительно верно, - писал Рикардо, - будь вознаграждение рабочего всегда пропорционально тому, сколько он произвел, количество труда, затраченное на товар, и количество труда, которое за этот товар можно купить, были бы равны. … Но они не равны”. Труд рабочего вовсе не оплачивается вдвое выше, если этот рабочий вдвое увеличил объем производимой продукции, пояснил свою точку зрения Рикардо.

Рикардо показал, что заработная плата рабочего фактически не зависит от достигнутого им уровня производительности труда. Он писал: “Заработная плата не зависит от количества товара, которое будет произведено трудом одного дня … если вместо четырех мер трудом одного дня могло бы быть произведено десять мер, заработная плата нисколько не повысилась бы и рабочий не получил более значительной части хлеба, одежды или хлопчатобумажных тканей”. Это означает, что Рикардо проводил четкое различие между трудом, затраченным на производство товара и определяющим его стоимость, и тем трудом, который можно купить на данный товар, между трудом затраченным и трудом покупаемым. В качестве источника стоимости у Рикардо выступает труд, затраченный на производство товара.

Вместе с тем тезис Рикардо об отсутствии непосредственной зависимости заработной платы от изменения производительности труда как будто бы противоречит реальной действительности.

Известно, что в условиях сдельной оплаты, чем больше произведет рабочий товаров, тем выше его заработная плата.

Причина, по которой Рикардо отстаивал данный тезис, в том, что он стремился выявить определенную зависимость экономических явлений, а потому и абстрагировался от менее существенных причинно-следственных связей. В самом деле, данный тезис Рикардо опирается на следующие две предпосылки. Во-первых, Рикардо исходил из того, что заработная плата регулируется затратами труда, требующимися для производства “труда” как товара (в действительности – рабочей силы как товара). Поэтому-то она и не зависит от непосредственно от производительности труда. Во-вторых, видно, что Рикардо абстрагировался от вторичных законов заработной платы, устанавливающих зависимость заработной платы от количества и качества труда. Тем не менее, эта критика была недостаточна последовательной.

Рикардо фактически показал, что стоимость товаров не складывается из доходов, поскольку эти последние представляют собой уже созданную стоимость.

Однако он принял другой ненаучный тезис Смита в теории стоимости, а именно его положение о том, что стоимость товара распадается на доходы. Между тем в действительности на доходы распадается лишь вновь созданная стоимость.

Следовательно, эта точка зрения игнорировала в структуре стоимости товара так называемую старую стоимость, то есть стоимость, перенесенную со средств производства. И здесь мы видим, что непонимание Рикардо двойственного характера труда не позволило ему дать подлинно научное решение проблемы структуры стоимости товара.

Отметим, что структура стоимости обладает двойственностью, содержит как вновь созданную (абстрактным трудом), так и перенесенную (трудом конкретным) стоимость со средств производства, именно в силу двойственной природы труда, создающего товар. Мы знаем, что Смит был непоследователен в своей трудовой теории стоимости. Он считал, что определение стоимости трудом, рабочим временем применимо лишь к “примитивному состоянию общества”, когда не было капитала и наемного труда. В современном же обществе стоимость определяется фактически суммой доходов в виде заработной платы, прибыли и ренты, получаемых от производства и реализации товаров. Такая непоследовательность была неприемлема для строгого логического ума Рикардо.

Свойственное Смиту вольное обращение с основными принципами его не устраивало. Такой фундаментальный закон, как закон стоимости, не может полностью меняться с развитием общества. Нет, сказал Рикардо, определение стоимости рабочим временем есть абсолютный всеобщий закон. Тезис о полной применимости закона трудовой стоимости к развитому капиталистическому обществу был большой научной заслугой Рикардо.

Критика Рикардо ненаучных теорий стоимости расчистила ему дорогу для разработки собственной научной концепции. То новое, что внесено Рикардо в трудовую теорию стоимости в отличие от его предшественников, обусловлено главным образом существенным изменением исторической обстановки – переходом от мануфактурного капитализма к капитализму машинной ступени развития. Новая историческая обстановка потребовала от Рикардо прежде всего внести ясность в понимание самой сути закона стоимости, в само понятие стоимости.

Подчеркивая, что его неопределенность порождает путаницу в политической экономии в целом, Рикардо более последовательно, чем Смит, разработал положение о труде, затраченном на производство товаров, как источнике их стоимости. Он сформулировал их принцип, “в силу которого стоимость предметов увеличивается или уменьшается в зависимости от увеличения или уменьшения затраченного на них труда”. Определяя величину стоимости товара затратами труда, пошедшими на его производство, Рикардо уловил общую зависимость стоимости от уровня производительности труда. Он писал: “Если меновая стоимость товаров определяется количеством труда, воплощенного в них, то всякое возрастание этого количества должно увеличивать стоимость того товара, на который затрачивается труд, а всякое понижение уменьшает ее”. Если стоимость товаров определяется трудом, затраченных на их производство, то возникает вопрос, а о каком собственно труде здесь идет речь? Ведь ясно, что труд имеет самые различные характеристики. Он выступает как живой и овеществленный, как простой и сложный, имеющий к тому же различную степень сложности, как труд занятый в различных отраслях и сферах производства, в самых различных условиях производства – лучших, средних и худших, к тому же и вознаграждается труд по-разному в различных сферах его применения, по-разному он вооружен технически, его осуществляют представители различных трудящихся классов и т. п.

Заслуга Рикардо состоит в том, что он сумел провести свое определение стоимости через все эти усложняющие обстоятельства и прийти к выводу о том, что они вовсе не отрицают того факта, что стоимость товаров определяется трудом, затраченным на их производство.

Рикардо поставил и в целом правильно решил вопрос об отношении труда различной степени сложности к определению стоимости трудом.

Значение этого вопроса состоит в том, что он тесно связан с сущностью процесса образования стоимости товаров.

Заметим, что простой труд нельзя во все времена отождествлять с трудом неквалифицированным.

Простой труд – это господствующий род труда, определяющий стоимость товаров, к которому сводится более сложный и менее сложный труд.

Именно в силу того, что простой труд, как труд господствующей степени сложности, определяет стоимость товаров, и становится возможным и необходимым сведение к нему как более сложного, так и менее сложного труда.

Рикардо установил, что различия в сложности труда не являются препятствием к тому, чтобы рассматривать труд в качестве источника стоимости, поскольку “оценка труда различных качеств скоро устанавливается на рынке с достаточной для всех практических целей точностью …”. Это означает, что Рикардо видел, что на рынке труд различного качества сводится к определенному количеству простого труда.

Вместе с тем он видел и то, что различное вознаграждение труда различного качества не вносит сколько-нибудь существенных изменений в определении стоимости товаров трудом, затраченным на их производство. Он писал, что “труд различного качества вознаграждается различно. Это обстоятельство не служит причиной изменения относительной стоимости товаров”, поскольку заработная плата не определяет стоимость товаров.

Рикардо в целом правильно решил и проблему соотношения стоимости товара и его потребительной стоимости, хотя и не дал своей позиции сколько-нибудь обстоятельного обоснования. И снова здесь свою негативную роль сыграло непонимание им двойственной природы труда, создающего товар. В своем анализе Рикардо подошел к пониманию противоположного движения потребительной стоимости товара и его стоимости в условиях повышения производительность труда. Эта проблема получила научное разрешение в трудах Маркса, прежде всего в “Капитале”. Она имеет огромное научное и практическое хозяйственное значение, поскольку тайна эффективного хозяйствования заключена именно в понимании этой закономерности.

Данную проблему Рикардо освещал при рассмотрении соотношений категорий “ богатство” и “стоимость”. Однако под богатством он имел в виду именно потребительную стоимость, ее определенное количество. При этом Рикардо обнаружил, что количественно “стоимость” и “богатство”, т. е. сумма потребительных стоимостей, отнюдь не совпадают. Он писал: “Стоимость существенно отличается … от богатства, ибо она зависит не от изобилия, а от трудности или легкости производства. Труд одного млн. человек на фабриках всегда произведет одну и ту же стоимость, но он не произведет одно и то же богатство”. Более того, Рикардо близко подошел к пониманию того, что и динамика потребительной стоимости и стоимости при повышении производительности труда будет различной. Его рассуждения сводятся к следующему.

Применение машин позволяет производить больше продуктов труда в единицу времени, в то время как затраты труда на единицу продукции уменьшаются.

Следовательно, сумма потребительных стоимостей возрастает, а стоимость единицы товара падает. Более того, уменьшается и общая сумма стоимости товаров, вследствие того, что повышение производительности труда уменьшает стоимость ранее произведенных товаров. Таким образом, “общество, несмотря на возросшее количество товаров … имело бы в своем распоряжении меньшую сумму стоимости”. Рикардо видел и методологический аспект поднимаемой им проблемы. Он понимал, что многие ошибки в политической экономии проистекают из смешения потребительной стоимости товара и его стоимости нередко в самых неожиданных формах.

Рикардо писал: “Многие заблуждения в политической экономии объясняются ошибочными взглядами на этот предмет, а именно отождествлением возрастания богатства с возрастанием стоимости …”. Это положение Рикардо весьма актуально в наши дни.

Однако неразвитость трудовой стоимости, прежде всего отсутствие у Рикардо ясного представления о двойственной природе создающего товар труда, не позволила ему раскрыть до конца проблему соотношения стоимости товара и его потребительной стоимости, выявить причину их противоположного движения в условиях повышения производительность труда, хотя он фиксировал данное явление.

Крупным шагом к разработке научной теории стоимости явилась постановка Рикардо проблемы общественно необходимого труда, без решения которой невозможно раскрыть механизм действия закона стоимости. Тем сам он подошел к разграничению индивидуальной и общественной стоимости товара, на противоречивом единстве которых и основывается действие закона стоимости.

Исторические условия промышленного переворота требовали конкретизации вывода о труде как источнике стоимости. Эти условия поднимали вопрос о том, каким, собственно, трудом регулируется стоимость: ведь затраты труда мелкого ремесленника, рабочего на мануфактуре и рабочего на машинной фабрике при производстве одного и того же вида существенно различаются.

Рассматривая эту проблему, Рикардо пришел к заключению о том, что различия в производительности труда не отменяет определение стоимости трудом, поскольку величина стоимости регулируется не тем трудом, который фактически пошел на производство товара, а тем трудом, который необходим для его изготовления при определенных, а именно худших, условиях производства.

Рикардо писал: “ Меновая стоимость всех товаров, будут ли то промышленные изделия, или продукты рудников, или земледельческие продукты … регулируются наибольшим количеством труда, по необходимости затрачиваемым на производство товаров теми, кто… продолжает производить при самых неблагоприятных условиях; под последними понимаются такие, при каких необходимо вести производство, чтобы было произведено требуемое количество продуктов”. Здесь Рикардо фактически провел различие между индивидуальным и общественно необходимым трудом, стремясь тем самым решить проблему, над которой билась экономическая мысль на протяжении веков. Еще Петти столкнулся с проблемой общественно необходимого труда, когда обнаружил, что на рынке продаются такие товары, на которые не пошло никакого труда, хотя они и реализуются по тем же ценам, что и товары, произведенные трудом (например, скот, выросший в естественных условиях без каких-либо затрат человеческого труда, самородок золота и т. п.). Это означало, что, хотя на изготовление таких товаров не затрачено труда, стоимостью они, тем не менее, обладают. А это в свою очередь могло иметь место лишь при одном из следующих двух условий. Либо источником стоимость наряду с трудом выступают и другие факторы, либо стоимость создается не тем трудом, который фактически заключен в товаре, т.е. индивидуальным трудом, а тем трудом, который затрачивается на производство данного товара при средних, общественно нормальных условиях производства.

Заслуга Рикардо состояла в том, что он последовательно развивал принцип трудовой стоимости, убедительно доказывая несостоятельность утверждений о множественности источников стоимости.

Позиция Рикардо сыграла выдающуюся роль в развитии экономической науки.

Однако решение, данное Рикардо, является далеко не полным и не точным. В качестве регулятора величины стоимости им изображаются индивидуальные затраты труда при худших условиях производства, что означает непонимание общественного характера труда, создающего стоимость товаров. К тому же неверно решение проблемы величины стоимости применительно к промышленным товарам. Тот процесс ценообразования, который типичен для сельского хозяйства, добывающей промышленности (стоимость товара определяется затратами труда при худших условиях производства), Рикардо распространял на все отрасли экономики, в том числе и на промышленности. Тем самым он затруднил для себя понимание действительной зависимости величины стоимости от уровня развития производительных сил общества.

Рикардо так же пытался ответить на вопрос, что происходит со стоимостью средств производства в процессе производства. К этой проблеме в той или иной форме подходили и некоторые предшественники Рикардо (прежде всего Кенэ – основатель учения физиократов, который в своей “Экономической таблице” фактически исходил из того, что стоимость израсходованных средств производства в процессе их производительного использования не утрачивается, а переносится на новый товар). Однако между позициями Кенэ и Рикардо имеется весьма существенное различие. Если Кенэ больше опирался на интуицию, лишь констатировал сам факт перенесения стоимости со средств производства, то у Рикардо впервые имеет место сознательная постановка данной проблемы, более того – попытка решить ее с позиции трудовой теории стоимости.

Название 3-го отдела 1-ой главы главного труда Рикардо формулирует его позицию следующим образом: “ На стоимость товаров влияет не только труд, применяемый непосредственно к ним, но и труд, затраченный на орудия, инструменты и здания, способствующие этому труду”. Рикардо пришел к заключению, что капитал есть не что иное, как накопленный в средствах производства труд рабочих. При всей ограниченности такой трактовки капитал (который в действительности представляет собой особое общественно-производственное отношение между капиталистом и наемным рабочим, а именно отношения эксплуатации первым второго) эта позиция Рикардо означала, что средства производства не могут создавать новой стоимости, они только переносят свою стоимость на новый товар. Тем самым раскрывалась несостоятельность апологической теории “производительности капитала”. Вместе с тем данная точка зрения Рикардо представляла собой существенный вклад в основание трудовой теории стоимости. На основе своего анализа Рикардо пришел к выводу о том, что и в условиях капитализма, а не только при простом товарном хозяйстве, как полагал Смит, стоимость товаров определяется трудом, затраченным на их производство, а вовсе не доходами, что накопление капиталов не отменяет закон стоимости, а лишь усложняет процесс формирования стоимости.

Рикардо показал, что и земля, а не только фабричные средства производства, не создает стоимость, что приносимый землей доход – земельная рента – создан трудом наемных рабочих и обусловлен действием закона стоимости. Из этих рассуждений Рикардо следовал весьма важный вывод,– единственным источником стоимости является лишь труд наемных рабочих, пошедший на изготовление товаров. Этот вывод подводил буржуазную политическую экономию к той грани, за пределами которой научная истина становилась несовместимой с буржуазной формой мышления.

Однако Рикардо, не раскрывший двойственного характера труда, не сумел объяснить, как стоимость средств производства переносится на новый товар, каков механизм этого процесса. По этой же причине он не дал четкой характеристики двойственности процесса формирования стоимости товара, а вместе с тем и двойственности его результата: перенесенной стоимости (как результата конкретного труда) и вновь созданной стоимости (как результата абстрактного труда). Отсюда проистекает и весьма противоречивое отношение Рикардо к так называемой догме Смита. Он отвергал одну ее сторону, а именно тезис Смита о том, что стоимость складывается из доходов, и соглашался с другой ее стороной – утверждением о том, что стоимость распадается на доходы. Между тем и вторая сторона догмы Смита игнорировала старую, перенесенную стоимость в структуре стоимости товара, что явно противоречило позиции Рикардо о “влиянии” труда, затраченного на средства производства, на стоимость производимого товара.

Другим недостатком позиции Рикардо при рассмотрении данной проблемы явилось то, что он не сумел выявить роль оборотной части постоянного капитала, вещественно представленной сырьем, материалами, топливом и т. п., в процессе формирования стоимостной структуры товара. В отмеченной выше формулировке Рикардо говорится лишь об “орудиях, инструментах и зданиях, способствующих труду” и не упоминается об оборотном капитале.

Трудность, с которой столкнулся Рикардо, проистекла из своеобразной роли в процессе труда предметов труда.

Рикардо смешивал деление капитала на основной и оборотный, на постоянный и переменный. С точки зрения первого деления предметы труда вместе с трудом противостоят средствам труда, а с точки зрения второго – предметы труда вместе со средствами труда противостоят труду.

Поскольку Рикардо смешивал два различных принципа деления капитала, поскольку роль предметов труда, точнее – их стоимость, в процессе формирования стоимости представлялась недостаточно ясной.

Вместе с тем, следуем иметь в виду, что Рикардо, исключая предметы труда из тех элементов капитала, которые переносят свою стоимость на производимый товар, при общетеоретической трактовке проблемы включал их в эту рубрику при рассмотрении частных случаев процесса производства.

Развитая Рикардо трудовая теория стоимости явилась выдающимся событием в истории политической экономии, высшим этапом развития данной теории в домарксистский период, несмотря на некоторую непоследовательность позиций Рикардо, историческую и классовую ограниченность его воззрений, не разработанность ряда ключевых проблем теории товарного производства.

Формирование и обоснование трудовой теории стоимости в работах Рикардо представляет собой крупное достижение научной буржуазной политической экономии, по крайней мере, в двух направлениях. Во-первых, эта теория содержит исследование самых общих экономических отношений и закономерностей, лежащих в основе капиталистического способа производства. Во-вторых, она дает разработку важнейшего методологического принципа анализа более развитых и сложных сущностных отношений капиталистической экономики, который позволяет исследовать всю совокупность экономических явлений капитализма с точки зрения их внутренней основы.

Трудовая теория стоимости Рикардо, обосновывающая положение о труде как единственном источнике стоимости товара, подводила к пониманию как социально-экономической сущности капитализма, так и в известной мере (хотя и не явным образом) его исторически преходящего характера. И хотя этих проблем Рикардо не решил, его теория стоимости исчерпала те возможности научного подхода, которые давала буржуазная форма мышления. IV. Маркс. Маркс превратил трудовую теорию стоимости в глубокую и логически стройную систему, на основе которой построил все здания принципиально новой политической экономии. Он освободил трудовую теорию стоимости от противоречий и тупиков, которые мучили Рикардо.

Решающее значение при этом имел анализ двойственной природы труда, заключающегося в товаре, - труда конкретного и абстрактного.

Исходя из трудовой теории стоимости, Маркс создал также теорию денег, объясняющую явления металлического и бумажно-денежного обращения. Маркс разрешил противоречие, которое перед собой ставил еще Рикардо, оно заключалось в объяснении обмена между рабочим и капиталистом. Труд рабочего создает стоимость товара, а количество этого труда определяет величину стоимости. Но в обмен на свой труд рабочий получает в виде заработной платы меньшую стоимость. Если бы этот закон соблюдался, то рабочий должен был бы получать полную стоимость создаваемого его трудом продукта, но в этом случае была бы невозможна прибыль капиталиста.

Получалось противоречие: либо теория не соответствует действительности, либо закон стоимости непрерывно нарушается в важнейшей сфере обмена. Но Маркс показал, что рабочий продает капиталисту не труд, который есть лишь процесс, деятельность, затрата человеческой энергии, а свою рабочую силу, т. е. способность к труду.

Покупая ее, капиталист при обычных условиях оплачивает рабочему полную стоимость его рабочей силы, ибо эта стоимость определяется вовсе не тем, что создает труд, а тем, что необходимо рабочему для жизни и воспроизведения себе подобных. Таким образом, обмен между капиталом и трудом совершается в полном соответствии с законом стоимости, что отнюдь не исключает эксплуатацию рабочего капиталистом. Товар выступает – такова его видимость, - с одной стороны, как потребительная стоимость, с другой как меновая стоимость.

Потребительная стоимость означает свойство вещи и полностью ею обуславливается. “Полезность вещи” (ее свойство удовлетворять человеческую потребность того или иного рода) “делает ее потребительную стоимость”. И она не зависит от того, много или мало труда потратил человек на то чтобы произвести данный товар. При рассмотрении потребительных стоимостей всегда предполагается их количественная определенность, например дюжина часов, тонна железа и т. д. Потребительная стоимость осуществляется только в пользование и потреблении, и являются в то же время вещественными носителями меновой стоимости. Под меновой стоимостью подразумевается пропорция, согласно которой потребительная стоимость одного вида обменивается на потребительную стоимость другого вида, это соотношение постоянно меняется в зависимости от времени и места. Один товар может иметь не одну, а несколько меновых стоимостей, например: x кг железа можно обменять как на y кг золота, так и на z кг серебра.

Меновые стоимости товаров необходимо свести к чему-то общему для них, большие или меньшие количества чего они представляют. Этим общим не могут быть геометрические, физические, химические или какие-либо иные природные свойства товаров. Эти свойства учитываются только при рассмотрении полезности товаров, т. е. при учете потребительных стоимостей. “Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы не была его общественная форма”. Меновая стоимость возможна лишь в товарном хозяйстве, в хозяйстве, где производят не для собственного потребления, а для обмена. Как потребительные стоимости товары разнородны.

Потребительная стоимость одного товара не похожа на потребительную стоимость другого товара. Как меновые стоимости товары однородны. Маркс, цитируя Барбона пишет: “Один сорт товаров также хорош, как и другой, если равны их меновые стоимости. Между вещами, имеющими равные меновые стоимости, не существует никакой разницы или различия”. Если отвлечься от потребительных стоимостей товаров, то у них остается лишь одно свойство, а именно то, что они – продукты труда. Но раз мы отвлеклись от их потребительной стоимости, мы вместе с тем отвлеклись от тех составных частей товаров, которые делают их потребительными стоимостями.

Вместе с потребительной стоимостью продукта труда исчезает и полезный характер представленных в нем видов трудов; последние не различаются более между собой, а сводятся все к абстрактному человеческому труду, т. е. затраты человеческой рабочей силы безотносительно к форме этой затраты.

Товары представляют выражения того, что в их производстве затрачена человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд, они суть стоимости – товарные стоимости.

Товары, как и вещи не равны, и обнаруженное в меновом отношении равенство относится к ним лишь как к продуктам труда. Если раньше констатировалось, что в качестве меновой стоимости один товар похож на другой, то теперь этот факт приобретает такой смысл: как меновые стоимости товаров являются лишь продуктами труда. “Теперь это уже не стол, или дом, или пряжа, или какая-либо другая полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые свойства погасли в нем”. Он продукт труда – и только. Но равенство товаров как продуктов труда означает и равенство самого труда, т. е. сведение всех видов труда “к одинаковому человеческому труду, к абстрактному человеческому труду”, к человеческому труду вообще.

Отсюда вывод: “Все эти вещи представляют собой теперь лишь выражения того, что в их производстве затрачена человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд”. И, наконец, последнее звено во всей этой цепи: “Как кристаллы этой общей им всем общественной субстанции, они – стоимости, товарные стоимости”. Мы рассматривали меновую стоимость товаров совершенно независимо от их потребительной стоимостей. Таким образом, то общее, что выражается в меновой стоимости товаров, и есть их стоимость. Так Маркс напал на “след” стоимости, скрывающейся за меновой стоимостью, т. е. перешел от видимости явлений к их сущности. Он идет от меновой стоимости товаров к труду и от труда к стоимости.

Однородность товаров, проявляемая ими в обмене, выражает лишь их однородность как продуктов труда и, следовательно, однородность самого труда. И, наоборот, товары теперь уже представляются как продукты одинакового человеческого труда, как кристаллы общей им всем общественной субстанции и как таковые являются стоимостями. Маркс формулирует различие между абстрактным трудом, образующим стоимость, и конкретным трудом, создающим потребительные стоимости, следующим образом. “Всякий труд есть, с одной стороны, расходование человеческой рабочей силы в физиологическом смысле, - и в этом своем качестве одинакового, или абстрактно человеческого, труд образует стоимость товаров.

Всякий труд, есть с другой стороны, расходование человеческой рабочей силы в особой –целесообразной форме, и в этом своем качестве конкретного полезного труда он создает потребительные стоимости”. “Итак, - говорит Маркс, - потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлен, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину ее стоимости?” Ответ на этот вопрос подсказан всем предыдущим анализом: если стоимость есть вещное выражение абстрактного труда, то она измеряется количеством этого труда, или – по выражению Маркса – “количеством содержащегося в ней труда, этой созидающей стоимости субстанции”. Субстанция стоимостей образуется одинаковым человеческим трудом, затратой одной и той же человеческой рабочей силы. Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленного числа рабочих сил.

Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно, употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время.

Определение понятия общественно необходимого труда Маркс дает такое. “Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличие общественно нормальных условий производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда”. Но если все виды труда сводятся к одинаковому однородному человеческому труду, то сразу возникают вопросы: 1) что следует понимать под квалифицированным трудом и трудом простым? 2) Как и где происходит сведение их одного к другому и к труду вообще? Маркс отвечает: “ Сравнительно сложный труд означает только возведенный в степень, или, скорее, помноженный, простой труд … Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда”. Это и есть ответ на первый вопрос. “Опыт показывает, что такое сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда, и, следовательно, сама представляет лишь определенное количество простого труда”. Это ответ на второй вопрос. Итак, величина стоимости данной потребительной стоимости определяется лишь количеством труда, или количеством рабочего времени, общественно необходимого для его изготовления.

Каждый отдельный товар в данном случае имеет значение лишь как средний экземпляр своего рода.

Поэтому товары, в которых содержаться разные количества труда, или которые могут быть изготовлены в течение одного и того же рабочего времени, имеют одинаковую величину стоимости.

Стоимость одного товара относится к стоимости каждого другого товара, как рабочее время, необходимое для производства первого, к рабочему времени, необходимому для производства второго. “Как стоимости, все товары суть лишь определенные количества застывшего рабочего времени”. Следовательно, величина стоимости товара оставалась бы постоянной, если бы было постоянным необходимое для его производства рабочее время. Но рабочее время изменяется с каждым изменением производительной силы труда.

Поскольку величина стоимости единицы товара выражает собой количество овеществленного (общественно необходимого) труда, т. е. рост последнего вызывает соответствующее увеличение стоимости, а уменьшение количества овеществленного труда влечет за собой такое же уменьшение величины стоимости. Но количество овеществленного в товаре труда в свою очередь определяется уровнем производительной силы труда: чем выше этот уровень, тем меньше труда овеществляется в единице товара, а чем ниже указанный уровень, тем больше овеществленного труда.

Следовательно, величина стоимости обратно пропорциональна производительной силе труда.

Именно потому, что величина стоимости прямо пропорциональна количеству овеществленного в товаре труда, она обратно пропорциональна производительной силе.

Производительная сила труда определяется разнообразными обстоятельствами, между прочем средней степенью искусства рабочего, уровнем развития науки и степенью ее технологического применения, общественной комбинацией производственного процесса, размерами и эффективностью средств производства, природными условиями. Эта рассмотренная выше зависимость в последствие и получила название закона стоимости, закон движения и регулятор товарного хозяйства. Вещь может быть потребительной стоимостью и не быть стоимостью. Так бывает, когда ее полезность для человека не опосредована трудом.

Таковы: воздух, вода, естественные луга, дикорастущий лес и т. д. Вещь может быть полезной и быть продуктом общественного труда, но не быть товаром. Тот, кто продуктом своего труда удовлетворяет свою собственную потребность, создает потребительную стоимость, но не товар. Чтобы произвести товар он должен произвести не просто потребительную стоимость, но потребительную стоимость для других, общественную потребительную стоимость. Для того чтобы стать товаром, продукт должен быть передан в руки того, кому он служит в качестве потребительной стоимости, посредством обмена.

Наконец, вещь не может быть стоимостью, не будучи предметом потребления. Если она бесполезна, то и затраченный на нее труд бесполезен, не считается за труд и потому не образует никакой стоимости. 3. Альтернативные теории стоимости.

Австрийская школа предельной полезности (ее основатели К. Менгер, О. Бем-Баверк и Ф. Визер) дала объяснение стоимости (ценности) и цены благ и услуг с позиции экономической психологии потребителя полезных вещей.

Основные положения данной теории таковы.

Первое положение.

Австрийские ученые полагали, что полезность нельзя отождествлять с объективными свойствами товаров.

Полезность, по их мнению, - это субъективная оценка, которую дает каждый покупатель роли определенного блага в удовлетворении его личных потребностей.

Ценность (синоним стоимости) блага – это понимание человеком значения потребляемой вещи для его жизни и благосостояния. К. Менгер категорически утверждал, что “ценность не есть нечто присущее благам… Ценность – это суждение, которое хозяйствующие люди имеют о значении находящихся в их распоряжении благ для поддержании их жизни и их благосостояния, и потому вне их сознания не существует”. В этом утверждении содержится определенная доля истины. Мы знаем из повседневной жизни, что люди даже в одной семье сильно расходятся во взглядах на значение одной и той же вещи для удовлетворения их потребностей. Они придают тому или другому благу разную ценность для их жизни и благосостояния.

Второе положение.

Полезные блага подразделяются на два вида: а) имеющиеся в безграничном количестве (вода, воздух и т. п.). Эти вещи люди не считают ценными для себя. Ибо они имеются в таком избытке, который не нужен для удовлетворения человеческих потребностей; б) являющиеся относительно редкими и недостаточными для насыщения сложившихся потребностей в них.

Именно этим благам хозяйствующие лица приписывают ценность. К. Менгер со своих позиций попытался решить давно возникший парадокс. Самые полезные для человеческой жизни блага далеко не всегда оказываются самыми ценными. О том насколько его взгляды по этому поводу отличаются от представлений Адама Смита, можно видеть из данных приведенных ниже.

Взгляды К. Менгера и А. Смита на полезность и меновую стоимость К. Менгер: “Ответ на вопрос, почему, например, фунт вод для питья не имеет для нас никакой ценности при обыкновенных условиях, тогда как весьма малая частица фунта золота или бриллиантов имеет всегда весьма высокую ценность, вытекая из следующих условий.

Бриллианты и золото столь редки, что все доступные распоряжению людей количества первых могли бы поместится в ящике, а все доступные распоряжению людей количества второго – в одной большой комнате.… Наоборот, вода для питья имеется на Земле в столь большом количестве, что едва ли можно себе представить резервуар, который вместил бы всю ее”. А. Смит: “Предметы, обладающие весьма большой потребительной стоимостью, часто имеют совсем не большую меновую стоимость или даже совсем ее не имеют; напротив, предметы имеющие очень большую меновую стоимость, часто имеют совсем не большую потребительную стоимость или совсем ее не имеют. Нет ничего полезнее воды, но на нее почти ничего нельзя купить. … Напротив, алмаз почти не имеет никакой потребительной стоимости, но часто в обмен на него можно получить очень большое количество других товаров”. Хотя К. Менгер и А. Смит приводят по существу близкие иллюстрации, их положения принципиально различаются. В первом случае неодинаковые величины ценности воды и бриллиантов, золота объясняют разной степенью их редкости. А во втором случае подобное же неравенство меновой стоимости воды и алмазов мотивируется несовпадением величины затрат труда на их получение.

Вместе с тем количественная ограниченность благ должна приниматься в расчет на практике при установлении цен.

Именно так это происходит, например, при ценообразования на продукцию земледелия, где имеется мало хороших по качеству земельных участков. Еще в большей мере уникальность некоторых благ оказывает воздействие на цены, когда на аукционах продаются раритеты.

Третье положение.

Человек располагает свои потребности в порядке понижения степени их важности и пытается удовлетворить их имеющимся в его распоряжении количеством благ. При этом ценность каждого блага будет зависеть, во-первых, от важности удовлетворения потребности, а во-вторых, от степени ее насыщения. В таком случае можно распределить потребности по определенным родам, характеризующим их значения для обеспечения жизни. В составе каждого рода потребностей выделяются ступени насыщения человеческих запросов. Так, допустим, удовлетворение потребности в пище на высшем уровне имеет полное значение для сохранения жизни человека.

Дальнейшее потребление имеет значение для сохранения здоровья.

Наконец, последующее принятие пищи совершается ради удовольствия, которое обычно постепенно понижается. Оно достигает известной границы, когда потребности в пище удовлетворены настолько полно, что пропадает удовольствие. А непрекращающееся питание превращается уже в мучение и может угрожать опасностью здоровью и даже жизни.

Подобная картина наблюдается и в отношении значения повышения степени насыщения потребности в жилище и нужд другого рода.

Потребности разного рода и степени их насыщения имеют разное значение для обеспечения жизни и благосостояния человека. Их расположение по мере убывания такого значения показано в шкале Менгера. В ней представлен механизм образования родовой и конкретной полезности блага (римские цифры соответствуют родовым, а арабские цифры – конкретным потребностям). Шкала Менгера. I II III IV V VI VII VIII IX X 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 9 8 7 6 5 4 3 2 1 0 8 7 6 5 4 3 2 1 0 7 6 5 4 3 2 1 0 6 5 4 3 2 1 0 5 4 3 2 1 0 4 3 2 1 0 3 2 1 0 2 1 0 4. 0 Шкала Менгера построена по принципу убывающей полезности. Она помогает понять, почему блага меньшей родовой полезности могут обладать большей ценностью. Это определяется местом каждого блага в шкале потребностей и степенью насыщения потребности в нем.

Четвертое положение. В процессе личного потребления действует закон убывающей полезности.

Немецкий экономист Герман Госсен (1810 – 1858) сформулировал этот закон так.

Степень удовлетворения одним и тем же продуктом, если мы непрерывно продолжаем им пользоваться, постепенно уменьшается, так что, наконец, наступает насыщение.

Каждый человек наверняка испытывал на себе действие закона убывающей полезности.

Известно, что проголодавшийся человек с большим аппетитом съедает первый ломоть хлеба. Затем с каждым новым куском утрачивается полезность хлеба, до тех пор пока пропадает желание есть этот продукт. Все съеденное количество хлеба образует величину насыщения.

Основатели австрийской школы политической экономии стремились придать закону убывающей полезности всеобщее значение. Ф. Визер заявил, что этот закон распространяется на все процессы – от голода до любви. Пятое положение.

Ценность блага определяет предельная полезность, т. е. субъективная полезность “предельного экземпляра”, удовлетворяющего наименее настоятельную потребность в продукте данного рода.

Предельная полезность может возникать на разных уровнях потребления благ. В таких случаях она означает величину ощущаемой человеком добавочной полезности, которая получена от прироста потребления новой единицы какого-то продукта (например, одной порции мороженого). Если предельная полезность достигает “точки насыщения”, то человек перестает ощущать пользу от потребляемой вещи. Когда же этот рубеж в потреблении преодолевается, то обычный продукт воспринимается как антиблаго, а полезность превращается во вредность. Такое состояние пересыщения известно многим людям, подрывавшим свое самочувствие и здоровье.

Предельная полезность, а, следовательно, и ценность блага, зависит от “запаса” (наличия количества) данного продукта и потребности в нем. Если при неизменной величине потребности увеличивается “запас”, то предельная полезность вещи снижается. Когда “запас” уменьшается, то предельная полезность и ценность возрастают. Все это сказывается на величине рыночной цены продукта, которая прямо зависит от его предельной полезности.

Похоже, что рыночная практика подтверждает данную зависимость. Так, в условиях относительной недостаточности какого-то продукта (уменьшается его “запас”) цена устанавливается на более высоком уровне, что, по существу, оправдывает покупку “предельного продукта”. Однако теория предельной полезности не вполне соответствует хозяйственной практике и содержит внутренние противоречия. Вот несколько подтверждений этого. Во-первых, массовые рыночные сделки нуждаются в каком-то объективном соизмерении всех товаров. Между тем субъективная полезность не имеет и не может иметь какого-либо количественного выражения, так как отсутствуют объективные единицы для ее измерения. В XIX веке некоторые экономисты считали, что существует некоторый количественный измеритель счастья, или полезности, для каждого человека.

Единица измерения полезности была названа ютиль (от англ. utility – полезность). Чем больше ютилей приобретал на рынке потребитель, тем большую порцию счастья он, якобы, получал. По поводу такого поведения покупателя профессора С. Фишер, Р. Дорнбуш и Р. Шмалензи (США) в своем учебнике “Экономика” заметили следующее. “…Трудно поверить, что на самом деле существует некая мера счастья, которую можно использовать для доказательства такого рода утверждений: “Дик стал бы в два раза счастливее, если бы он съел еще одну шоколадку”. Во-вторых, субъективно-психологическая теория предельной полезности не смогла решить проблему отыскания единого соизмерителя ценности для всего многообразия благ и для всех людей.

Резонно заметить, что у каждого человека должен был бы существовать свой счет ютилей. А общего измерителя сугубо индивидуального восприятия пользы благ для всего человечества в принципе не может быть вообще. Далее спрашивается: разве можно при помощи ютиля соизмерить предельную полезность разного рода благ и услуг, допустим концерта джазовой музыки, устриц и арбуза… Ответ очевиден В-третьих, закон убывающей полезности не является универсальным. Он проявляет свое действие в отношении ограниченного круга предметов первой необходимости (например, хлеб, вода, жилище). Такие вещи имеют для отдельного человека и для каждого момента границу насыщения.

Однако данный закон не применим к подавляющей массе товаров – многочисленным непродовольственным продуктам и тем более к средствам производства. Итак, основные положения теории предельной полезности в определенной мере отражают реальные рыночные связи. Эти связи можно представить в формуле: потребитель – потребность – полезность блага – его ценность – рыночная цена. Так, по-видимому, можно оценивать товар и экономические отношения со стороны потребителя.

Сторонники концепции предельной полезности считают, что именно потребители, устанавливающие ценность товаров, определяют рыночную цену. Они изображают рынок как арену экономической демократии. Здесь в свободной оценке товаров участвуют все покупатели. Они проводят своего рода “голосование”: отдают за выбранные ими товары рубли, доллары или иные деньги. Таким образом, открывается или закрывается путь всякому продукту в сфере потребления. Итоги этого народного “референдума” отражаются в рыночных ценах.

Критикуя концепцию Ж. Б. Сея о полезности товаров как регуляторе их стоимости, Д. Рикардо писал: “Это было бы верно, если бы стоимость товаров регулировалась только покупателями”. Д. Рикардо отмечал, что полезность товаров, т. е. их потребительная стоимость, необходима для того, чтобы товар обладал стоимостью, однако она не является источником стоимости. “Полезность вещей, - писал он, - представляет, бесспорно, основу стоимости, но степень полезности не может быть мерой стоимости. Товар, производимый с большей трудностью, будет всегда дороже, чем товар, производимый с большей легкостью, даже если бы все люди единодушно считали, что последний более полезен, чем первый”. После ознакомления с трудовой теорией стоимости и с концепцией предельной полезности нельзя не заметить, что в теории рыночного ценообразования в целом возникло серьезное противоречие.

Английские классики политической экономии решающую роль в установлении цены приписывали предложению производителей, которые исходят из учета труда, затраченного на создание товара. В противовес этому ранние австрийские теоретики предельной полезности значение придавали спросу потребителей.

Разрешить это противоречие взялся Альфред Маршалл. А. Маршалл считал одинаково неправильным отдавать предпочтение в процессе формирования рыночной цены либо предложения, либо спросу. По его мнению, с равным основанием бесполезно спорить: какое лезвие ножниц разрезает кусок бумаги – верхнее или нижнее? А. Маршалл положил в основу своей теории динамику функций спроса и предложения, их синтез. Такие экономисты, как Самуэльсон, Линн и др., вслед за Маршаллом сводят цель теории ценности к изучению спроса и предложения на различных отрезках времени и влияния цены на количество произведенных или купленных товаров.

Профессор Линн, отправляясь на рынок, отыскивает цену товаров в точке пересечения функций спроса и предложения, движущихся в рамках пресловутых субъективных оценок предельной полезности товара. Но уже Маркс убедительно доказал, что спрос и предложение никак не объясняют процесса ценообразования, ибо они влияют лишь на отклонение рыночной цены от стоимости, но не определяют собой величины стоимости. В X главе III тома “Капитала” Маркс показал, что в случае равенства спроса и предложения силы, лежащие на их стороне, перестают действовать и рыночные цены товаров совпадают с их стоимостью. Спрос и предложение зависят от цен, и их движение может быть объяснено только на основе закона стоимости. А. Маршалл пытался рассмотреть предложение как сумму цен факторов, затраченных на производство товара.

Однако получилось, что назначенная продавцом цена объясняется тоже ценой… А. Маршалл счел нецелесообразным углубляться в рассмотрение сути спроса и предложения. Он ограничился описанием воздействия рыночной цены на экономическое положение покупателей и продавцов. 4. Заключение. После всех наших исследований создается странная картина.

Экономическая система одна.

Теорий стоимости, эту систему количественно объясняющих, две.

Получается, одна из теорий не верна? Нет.

Каждая из них и верна, и неверна: они односторонни. Они описывают хозяйство как бы с разных сторон.

Каждая охватывает один бок, не замечая, что есть и другой.

Следовательно, дальнейшее развитие теории стоимости заключается в научном синтезе обоих вариантов.

Традиционная трудовая теория стоимости слишком увлекается производством и недоучитывает потребление. Но с помощью синтеза двух теорий этого можно избежать и теория предельной полезности восполняет ее односторонность.

Трудовая теория стоимости не может объяснить, каким образом люди учитывают объективные трудовые пропорции, складывающиеся у них “за спинами”. Субъективные оценки, соответствующие изменению трудовых пропорций, в теории предельной полезности избавляют ее и от этих проблем.

Экономическая наука либо принимает теорию предельной полезности, либо остается в рамках трудовой теории, либо вырабатывает третий вариант.

Третьим вариантом может быть: - выработка совершенно иного подхода к стоимости, что маловероятно; - разработка информационной теории стоимости, которая находится в зачаточном состоянии; - синтез трудовой теории и теории предельной полезности.