Концепции немецкого фашизма в истории права

Идейной основой фашистской пропаганды была геополитика и расовая теория, возведенные нацистами на уровень государственной политики и системы законодательства. «Еще находясь в тюремном заключении, <…> Гитлер написал книгу «Майн кампф» («Моя борьба») В ней фюрер изложил свое видение основ национал-социализма. Доктрина нацизма была ориентирована на создание Третьего Рейха – тоталитарного государства арийской расы. <…> Наряду с обычными для фашистских движений идеями сословно-корпоративной системы, однопартийной системы <…> национал-социализм обосновывал особый морально-этический и эстетический кодекс, культ силы, борьбы, крови как выражений подлинной человеческой сущности».

Основоположник фашистской геополитики – профессор Мюнхенского университета К. Гаусгофер придавал географическому фактору (прежде всего «жизненному пространству») решающее значение о развитии общества. Причины кризисов и других бедствий немецкого народа он сводил почти исключительно к «перенаселению» Германии. Лозунг «Немцы – народ без территории» стал официальным девизом фашистской пропаганды, призванной внушить каждому немцу мысль о неизбежности и справедливости войны за расширение жизненного пространства.

Геополитика  смыкалась с расовой теорией, ставшей правовым и моральным обоснованием порабощения неарийских народов. «К 1933 г. нацисты уже широко развертывают расистскую пропаганду, в рамках которой широко используются такие <…> понятия, как «раса господ», <…> как «раса паразитов» и «раса кули», то бишь рабов – прислужников. <…> Первый и главный удар, согласно стратегии нацистского расизма, следует нанести по «паразитическим расам», из которых самой опасной объявляется еврейская нация – потому что она «интеллигентна», «сверххитра», умеет хранить единство.  На съезде НСДАП в Нюрнберге в 1935 г. расовая политика была провозглашена официальной доктриной фашистского государства, а затем стала элементом его практической деятельности.

В первые послевоенные годы на книжный рынок запада хлынул поток публикаций, где давалась интерпретация фашистского феномена. В западной Германии к числу трудов подобного характера относилась работа одного из крупных европейских историков Ф. Мейнеке «Немецкая катастрофа» (1946). Мейнеке говорил об «исторической случайности» нацизма, подчеркивал его иррациональную природу. Тезис Мейнеке о «демонической» природе фашизма в различных вариантах воспроизводился и в последующие годы.

«Третий рейх» оставался важнейшей проблемой исследования в германской консервативной историографии в 50-е гг. Глава этого направления Г. Риттер после разгрома фашистской германии призвал к «исторической самокритике». В своих исследованиях он изложил консервативную концепцию фашизма, представил национал-социализм чужеродным явлением в Германии, а все нацистское 12-летие рассматривал как разрыв линии преемственности в германской истории. Поднимая вопрос об истоках фашизма, Риттер искал их в массовых движениях начального капитализма, и, прежде всего периода французской революции конца XVIII века. В этой связи французская революция трактовалась как «колыбель» фашизма. Наиболее развитой его формой он считал нацизм, имевший «генетическую связь» с «веком масс».

До начала 60-х гг. формировалась концепция «тоталитаризма», в соответствии, с которым фашизм и социализм представлялись как явления первого плана. Народ – слепая стихийная сила, оказавшаяся орудием злой воли «демонической личности» Гитлера.

Тезис «о вине масс» в той или иной мере был воспринят в нелиберальной истории ФРГ (Конце В., Брахер К.-Д. и др.). Брахер давал критическую оценку нацизму, отрицал ответственность крупного капитала за установление фашистской диктатуры. В книге «Кризис Европы, 1917 – 75» он защищал доктрину тоталитаризма, объяснял возникновение фашистских диктатур «волнами антидемократических революций», которые являлись результатом Великой Октябрьской революции в России.

Брахер также утверждал, что президиальные кабинеты открыли путь к формированию правительства Гитлера.

Конце связывал победу фашизма почти исключительно с экономическим кризисом 30-х годов. Эти годы рассматривались как «роковое совпадение» переломного момента в становлении «индустриального общества» – перехода его к государству «массовой демократии» – с кризисом Веймарской республики. Конце считал, что продолжение «кризиса демократии» было возможно лишь при условии «отказа от абсолютизации свободы», то есть ограничения Веймарской демократии. Продолжение политики «президиальных кабинетов» и более полное использование чрезвычайных полномочий президентом могло предотвратить, считал он переход власти к нацистам.

Среди неолиберальных историков усилилась ориентация на учет «социальных» и «экономических» факторов, на изучение отдельных «групп» и «классовых сил» «Гитлеровская волна» явилась попыткой восстановить монополию консервативной трактовки нацизма. В числе этих ученых – В. Мазер, И. Рест. Биографический жанр был использован авторами для субъективной трактовки фашистской диктатуры. Тезис «монополии и фашизм» был препарирован в духе полной независимости политики Гитлера от каких-либо интересов и политических сил. Заявлялось, что Гитлер действовал в соответствии со «свободной волей» собственной «демонической личности» и с артистическим темпераментом». Рест и Мазер пытались реабилитировать национал-социализм, «очистить» «Третий Рейх» от эмоционально-этических оценок антифашистской историографии.

Предпринимались поиски положительных черт личности фюрера. Гитлеру приписывалась «позитивная» роль в модернизации Германии, в результате чего ФРГ представлялась объективным результатом преобразований Гитлера, образцом современного «свободного индустриального общества».

Позже исследователи стали проводить аналогию между коммунизмом и нацизмом, ГУЛАГом и нацистскими концентрационными лагерями.

«…При всех <…> видимых невооруженным глазом различиях с точки зрения методологии и основополагающих сущностных характеристик это <…> проявление одного и того же исторического феномена – тоталитаризма, и в этом качестве они имеют много общего».